Спальни имеют окна [= У спален есть окна; Окно в спальню ] - Эрл Стенли Гарднер

— Зачем вы это делаете?

Я ухмыльнулся.

— Дело в том, что в своих рассказах я описываю уймуоткровенных признаний и…

— Вы хотите сказать, что ваши истории выдуманы?

— Те, которые я пишу, да.

— А я думала, что они правдивы.

— Конечно, я беру факты из реальной жизни, затемприукрашиваю их и рассказываю от первого лица. Больше всего меня интересуютразводы, убийства и так далее, в том же духе.

— Поэтому вы меня спросили об убийстве?

— Вероятно, поэтому.

— Я всегда хотела написать что-нибудь, — сказала она. — Этоочень трудно?

— Ни капельки. Вы просто излагаете свои мысли на бумаге, воти все. Вы себе представить не можете, как легко приходят слова.

— Но если это так легко, почему же так мало писателей?

— Не так уж и мало, — сказал я.

— Я имею в виду тех, кто продает свои произведения журналам.Их как раз мало.

— Ах, продает! — воскликнул я и покачал головой. — Все этотак ужасно! Писать очень легко. Вы просто садитесь за стол и пишете, что вамвзбредет в голову. А вот продавать — вот это трудно. Вот в этом-то и закавыка!

Она засмеялась и сказала:

— Вы так смешно рассказываете об этом, мистер Лэм. Не хотители присесть и побеседовать со мной немного?

— Мне бы очень не хотелось отнимать…

— Да что вы, какие пустяки! В конце концов, сегоднявоскресенье… И я не жду гостей… Хотя, может быть, вы спешите?

— Нисколько, — сказал я. — Мне доставляет удовольствиебеседовать с вами… Представляете, какой переполох я могу устроить в страховойкомпании, если сообщу им, что нашел еще одного свидетеля, готового показать,что авария произошла исключительно по вине другой стороны. Да они лопнут отзлости! Конечно, они там знают, чем я занимаюсь, и им это очень не нравится. Ужони постараются поставить мне хоть что-нибудь в вину, лишь бы остановить меня.

— Вот это мне нравится! И не вздумайте отступать!

Ни в коем случае!

— Вообще-то, — сказал я робко, — я хотел навестить вас ещевчера, но потом испугался.

Сначала я улыбнулся, потом засмеялся… в общем, постаралсясделать вид, что сам себя осуждаю за проклятую робость.

— Вы испугались?!

— Да.

— Что же так напугало вас?

— Молодой человек, хорошо одетый. Я решил, что он детектив.

— Что же произошло, мистер Лэм?

— Это был высокий человек в двубортном костюме, он курилсигарету. Мы почти одновременно подъехали к вашему дому. Он вышел первым изсвоей машины, прошел мимо меня, посмотрел пристально, потом поднялся поступенькам и позвонил. Я отъехал на целый квартал и остановился в таком месте,откуда я мог наблюдать за его машиной. Я ждал, когда он выйдет.

Я думал… да что там думал… я был уверен, что он детектив,работающий на страховую компанию, и что он получил задание выяснить моюличность. Из-за него я чуть было не отказался от знакомства с вами. Но из всехслучаев, которые я расследовал, ваш — наиболее типичный, поэтому я решилсделать еще одну попытку познакомиться с вами.

— Он вовсе не детектив, — сказала она, — конечно же он недетектив. Он… ну, он… очень милый молодой человек, такой же, как и вы.

Я засмеялся и сказал:

— Вы сняли груз с моей души. Значит, он ваш друг.

Вы давно с ним знакомы?

— Не очень.

Я ждал.

Она сказала:

— Он милый, очень милый молодой человек.

— Однако он очень похож на сыщика, — сказал я.

Она нахмурилась.

— Как вы с ним познакомились? — спросил я.

— Можно сказать, случайно. Он богат, имеет долю вгорнодобывающих предприятиях, так что ему не приходится работать. Он, как этопринято теперь называть, плейбой. Хотя, признаюсь, мне до сих пор непонятно,что мог увидеть во мне такой человек. — Она самодовольно улыбнулась.

— Он может увидеть то же, что и я.

— Мистер Лэм, вы забываете о моем возрасте. Этот человек.:.Ему не больше… Ну, словом, он гораздо моложе меня.

Готов держать пари, что он старше.

— Ну что вы, мистер Лэм! Что вы такое говорите!

— Вы прекрасно знаете, что я прав.

Она ужасно заскромничала.

Что вы, что вы, мне такое и в голову не могло прийти. МистерДэрхэм был просто очень добр ко мне…

Я понимающе улыбнулся. У нее был очень самодовольный вид,как у птички, чистящей перышки.

Я сказал:

— Очень сожалею. Надеюсь, вы простите меня.

— За что?

— За то, что я перехожу на личности.

Она сказала игриво:

— Женщины любят мужчин, переходящих на личности.

— Правда?

— Разве вы не знаете?

Я… видите ли, я как-то никогда об этом не думал.

— Так вот, это именно то, чего женщины всегда добиваются.Запомните!

— Обязательно!

Она посмотрела на меня с некоторым сожалением.

— Вы придете еще?

— О да, конечно, обязательно приду. И не однажды.

Вот закончу расследование и приду, чтобы задать вам нескольковопросов.

— Мне бы хотелось, чтобы вы пришли. Я хочу довести до концаэто дело со страховой компанией.

Я встал. Она позвала Сюзи. Горничная внезапно и быстро вошлав комнату. Ее рвение вызывало подозрение.

— Мистер Лэм уходит. Он будет навещать меня время отвремени. Я приму его, когда бы он ни пришел.

Запомни, Сюзи, в любое время!

Сюзи кивнула в ответ. Она стояла в проходе, возле стены. Япротиснулся и пошел вперед. Снял крючок с входной двери, открыл ее и вышел.

Сюзи стояла в дверях.

— До свидания, Сюзи, — сказал я и улыбнулся.

Она свирепо на меня посмотрела и заявила:

— Вы одурачили ее, но меня вы не проведете, — и громкохлопнула дверью.

Пока я шел к месту стоянки автомобиля, я обдумывал еезаявление. Я оставил машину на мостовой возле тротуара. И когда я заметил следыженских туфель возле нашей машины (кто-то интересовался нашим номером), я оченьобрадовался, что мы приняли меры предосторожности и зарегистрировали ее наподставное лицо. Кстати, туфли были на низких каблуках.